Тень окончательно растворилась в пустыне света, оставив только легкое воспоминание на сетчатке глаз. Стало светло, тихо и жутко. Человек озадаченно смотрел себе под ноги, наблюдая, как съеживается и исчезает последнее, что отличалось от Света и Человека - умирающий Звук. Это было странно, но никакой вины Человек не чувствовал. Он пришел сюда не для того, чтобы встретить еще один бестолковый звук. Ему хватало шумной суеты и там, откуда он сюда прибыл...
В этой студии нет никакого творческого беспорядка, столь часто присущего подобным помещениям. Провода аккуратно скручены и развешаны по стенам. Мебели - минимум. По стульям не лежат бесконечные пакеты, кассеты, диски... Вся атмосфера настолько подчинена делу, что в довольно просторном помещении чувствуешь себя стесненно, если не находишь определенного занятия. К Саше пришел какой-то знакомый, чтобы решить вопросы, касающиеся альбома. Выдалась минутка, чтобы задать вопрос Юрию Морозову.
Морозов - легенда русского рок-н-ролла. Легенда бескомпромиссная и маргинальная. В период перестройки его альбомы даже выпускались на виниле единственной фирмой грамзаписи в стране - "Мелодией". Но даже во времена прорезавшейся гласности некоторые песни Юрия звучали слишком вызывающе. И была одна характерная черта - ни на одной из пластинок не был изображен сам музыкант.
Старый Пионэр: У вас вышло много пластинок, но ни на одной нет изображения вашего лица. То спиной стоите, то оторван кусок афиши с вашей фотографией. Принципиально?
Юрий Морозов: Конечно, это не просто так. Мне всегда нравился имидж загадочного музыканта. Я, собственно, поэтому и "тырился" всю жизнь, не выходил на большую сцену.
Юрий всем своим видом показал, что он рад общению, но надо работать. Разумеется, никаких возражений. Жаль, что обоюдно не хватило времени для общения с автором книги "Подземный блюз". Чернецкий тем временем обговорил все вопросы со своим гостем и снова повернулся ко мне. Продолжив прерванную беседу, мы вышли в коридор к столику, где нас ждали сигареты. Диктофон тоже откровенно грустил.
СП: Бескомпромиссность не очень помогает притоку денег...
Александр Чернецкий: Деньги имеют обыкновение заканчиваться. И вообще, что такое деньги? Все по-разному к ним относятся. Один человек понимает так: "Это же деньги!" А другой говорит: "Ну, деньги..." Что за этим стоит?
СП: Для кого-то это обозначает свободу: купить, что захочешь, сделать, что захочешь, поехать, куда захочешь...
Александр: На то, чтобы сделать, что хочешь, у нас хватает. А поехать, куда хочешь... Тут у всех разные запросы. Я над этим не задумывался.
СП: В связи с темой денег - расскажи о проекте РОК-ГРУППА и песне "Попса".
Александр: Меня радует, что этот проект поднял в обществе некоторый интерес к проблеме, которую стараются не замечать, заострил вопрос... Я сначала не понимал, а потом только понял. Сейчас объясню. Я лежу в больнице, опять же. Приезжает Сева Грач и говорит, что Панкер хочет сделать проект, где будут участвовать Шевчук, КИШ, ПИЛОТ... Там нужно будет спеть песню - по кусочку каждому. Я говорю: "Сева, я лежу в больнице. Какая может быть песня?" - "Ну, ты послушай". И поставил запись. Песня как песня. Сева говорит: "Я за тобой приеду, отвезу тебя и привезу обратно. Весна на улице... И с людьми хоть повидаешься". А по больнице на костылях шарахаться скучно было, а песня не противоречила каким-то моим принципам. Песня нормальная. Поехали, я там спел. А потом это выросло в проект. Песня вызвала интерес. И надо было, чтобы каждая группа еще по паре песен записала. Я спрашиваю: "А смысл?" "Не одну же песню выпускать?!"
И, коли уж я ввязался, то надо было за это отвечать. А то потом раздули все это в конфронтацию... Это ведь кто сделал? Журналисты! В городах - в том же Воронеже - они меня спрашивали: "Что ж вы так обидели нашу попсу? Вы же выше должны быть!" Я не понимал сначала, что эти люди от меня хотят. Потом только сообразил: ну, как же, это ведь их кусок хлеба. Они зарабатывают на том, что раздувают всякие скандалы. А суть-то этой темы понятна была, наверное, не каждому, потому что изначально за словом "попса" стояло конкретное жизненное явление, а не исполнитель или стиль. Никакого отношения к искусству - тем более к творчеству - это не имеет. Чистый бизнес, который оболванивает людей, который владеет телеканалами и радиостанциями. Они целыми пачками выпускают консервы с "Фабрики Звезд", чтобы руками молодого поколения прокачивать свое бабло и крепко удерживать власть. Последние 20 лет на сцене одна и та же когорта - вроде Политбюро ЦК КПСС. Во главе с Кобзоном. Вся эта грядка не сходит со сцены уже два десятка лет. Они понимают, что молодежи это неинтересно, и они теряют несколько миллионов молодых людей, которые их просто не будут покупать, не будут на них тратить деньги. И они очень хорошо придумали: создали проект, где те же деньги можно загребать руками этих самых молодых. Молодежь понимает, что это намного лучше, чем мыть машины или работать курьером, считая копейки. Учиться - это годы тратить. А тут - раз, и все сразу же в дамках. Может быть, это и есть счастье молодое? И им кажется, что они во мгновение ока стали сразу всем? Но изначально все это делается теми людьми, которые управляют умами России, потому что они владеют останкинскими телебашнями. И никогда там не будет свободы взглядов. Чужих туда не пустят. Будь ты хоть семи пядей во лбу, хоть Пушкиным современным, тебе туда не попасть. А для России это достаточно унизительно, потому что это полная деградация. При этом ведь культурные корни настолько велики у России и признаны во всем мире...
Вот против этой попсы песня-то. А повернули это все, как будто против Киркорова какого-то... Я все-таки надеюсь, что времена... они же меняются. Наверное, когда-нибудь настанут времена, когда будет великим попсом слушать талантливую музыку и талантливую поэзию. Может быть, в лапотной России когда-нибудь эти времена и наступят.
СП: "Белинского и Гоголя с базара понесут"?
Александр: Не знаю. Может, и не будет этого. Но ведь есть какие-то вещи, которые, в конце концов, надоедают людям. Хотя... те люди, которые владеют властью, найдут другие ходы.
СП: Набор приемов у них богат, верно.
Александр: Вот поэтому наш рок-н-ролл и остается андеграундом. Только потому, что мы не играем по этим правилам, и живем, как мы хотим. Мы поем свои песни, а нас приходит слушать достаточно большое количество людей. Нам важно, что мы еще что-то можем, и люди нас слушают. Взаимодействие происходит и позволяет жить дальше.
СП: А сами кого слушаете?
Александр: Массу каких-то пластинок. Но тут такая штука. Мне интересны русскоязычные песни, какие-то вещи, серьезные с поэтической точки зрения. Только этого мало производится. Информации тоже мало. В Интернете я слаб. А на поверхности то, что на поверхности. Чижу проще, он русскую музыку не слушает вообще! Так уж он музыкально воспитан.
СП: Тебя что-то из последнего зацепило?
Александр: Год назад или даже больше, когда я лежал в больнице, понравились 5'NIZZA - пиратская запись. Потом на "Эхе Москвы" прокрутили почти целый альбом. Я ночью слушал. Потом привезли мне болванку. Во всем этом было что-то такое молодое, необычное... Я уже после узнал, что они харьковчане. Дело же не в этом. Меня привлекла их необычность в текстовом плане, в исполнении, то, как они делают эти фишки вдвоем, когда одну часть слова пропевает один человек, а вторую - другой.
По лестнице к нам поднялся еще один гость. Это Анатолий Ясинский - дизайнер последних альбомов РАЗНЫХ ЛЮДЕЙ - пришел за диском с фотографиями. Оформление тоже должно быть готово к сроку. Краткое обсуждение технических деталей, веселый рассказ Анатолия об отмеченном несколько дней назад дне рождения (не для записи), и мы снова остаемся вдвоем.
СП: Каким будет оформление нового альбома?
Александр: Я тут нащелкал в студии фотографий. Наверное, какой-нибудь коллаж или что-то вроде того.
СП: То есть херувимчиков не будет?
Александр: Да, просто фотографии. Без затей. У нашего дизайнера и времени особо нет, столько сейчас проектов у него. Он различные плакаты делал - "Nescafe", "Martini"... Чувак наш, еще из старой компании, питерской, где все фаны Майка. Работает с американцами, а РАЗНЫЕ ЛЮДИ - это для души. Он оформлял, начиная с "Comeback", все наши альбомы. Последний раз над альбомом "911" работал, - оформление было, может, и креативное, но не коммерческое.
СП: А тебе какой из ваших альбомов больше всего нравится по оформлению?
Александр: Из тех, что Толик делал?
СП: Нет. Из всех. Тот же "Насрать!" или стильное оформление "Бита".
Александр: "Бит" - это я взял у родителей каталог мод за 1965 год. Надрал оттуда страниц... Срочно надо было что-то придумывать. "Мазохизм" - это фотография с моего балкона. "1992" - Павлик нарисовал эмблему РЛ. Там все понятно. Что касается "Насрать!" - в 1994-м была Олимпиада в Нагано, и были такие фигурки аляповатые хоккеистов-фигуристов всяких. Клим (Олег Клименко, экс-гитарист группы - прим. СП) вырвал пальцами из цветной бумаги нас в этом олимпийском стиле. И принес в папочке. Отлично! Потом он пошел от меня домой и потерял их из папочки. И ему пришлось второй раз нас вырывать. Второй раз получилось хуже, но все равно нормально. "Не Было" - это наши детские фотки. Я собрал со всех. И компакт сам... Мне захотелось, чтобы это была круглая банка монпансье.
СП: Так какой из них все же больше остальных нравится?
Александр: Как я понимаю, об оформлении все равно ведь судят по лицевому квадратику? Тогда, наверное, сборник "ГПД", где паук на черном фоне. Мы даже паутину возили на концерты. И еще нравится пиратский диск, где мы в касках, и фото с газетными растрами - это который черно-белый. Цветной как-то не очень. Да, в принципе, и "Superбизоны" нравятся. Толик сам фотографировал. Я в этот момент как раз язвой мучился, и на фотографии очень хорошо видно, что человек очень болен. Это передает суть бизона тоже. Знаешь, идеальное оформление трудно себе представить. Одни говорят: "Это должно бросаться в глаза". Другие говорят, что это должно быть вот так, а третьи говорят, что должно быть совсем иначе. Я сам рисовать не умею, но оформил штук пять альбомов. Когда мы записывали "Дезертиров Любви", у нас вообще не было никакой идеи оформления. Какие-то люди думали над этим, долго сидели и представили несколько эскизов: например, был какой-то немец образца 1914 года, со штыком. Хороший немец, но ведь если послушать альбом, там никаких немцев нет! А вот человек, отдающий присягу, с обычной агитки - это наша тема. Это похоже. Дизайнерского хода в этом нет особого, но отражает идею альбома в какой-то мере.
СП: А Валерий Потапов много с вами работал?
Александр: Его фотографии есть на "Comeback". Мы в касках там. Была у Валеры какая-то тема, связанная с Вьетнамом, и он всех фотографировал в касках. А потом Толик укрупнил фотографию, и она стала похожа на газетную.
СП: А что за слух был полгода назад о возможном совместном проекте РЛ и Полковника?
Александр: Не знаю. Мне об этом не сообщали. Знаю, что Полковник в Нижнем Новгороде записал альбом со своей группой. Мы с Полковником, кстати, познакомились еще раньше, чем с Чижом. Это в 1986 году было - здесь, в Питере. Мы приехали в сентябре на открытие сезона Рок-клуба. Приехали из Харькова впятером, и попасть туда всем вместе было нереально, так как на каждую приехавшую рок-группу давали только один билет. Пацаны мне и сказали: "Мы уже там были, а ты молодой, иди, послушай". Играли ТЕЛЕВИЗОР и АКВАРИУМ... Это когда Боря вышел и сказал, что концерта не будет, потому что Тита повязали. Потом Тита отпустили, потому что было какое-то телевидение. АКВАРИУМ сильно тогда отыграл. А после концерта все как-то рассосались. Остались только две группки людей - из Харькова и из Горького. Среди прочих там и Полковник был. Долго с ним о музыке болтали, но он так и не понял, что мы сами песни пишем. Потом через какое-то время мы встретились уже в Горьком на фестивале, где ГПД играли и Полковник. А тут же вместе с ним был парнишка в свитере с вышивкой "The Beatles". Полковник нас и познакомил: "Это Серега Чиграков. Мы хотим вместе с ним программу делать".
СП: Какая самая крупная засада у вас была?
Александр: Засады на каждом шагу! Ты же сам знаешь. О группе рассказать не имею права, а вот про себя могу сказать. На "Крыльях-2003" я вышел настолько пьяный, что даже не помню концерта. Потому что накануне мы сидели с Гордеем и Пашей Михайленко, который приехал в Москву. И мы нажрались горилки с салом так, что утром я совсем ничего не понимал. Мне говорят, что нужно похмелиться. Я-то вообще не опохмеляюсь, но тут послушался. И давай пивком... Сколько я его выпил - уже не сосчитать. Постоянно люди подходили с пивом - то Балу (бас-гитарист группы КОРОЛЬ И ШУТ - прим. СП), то еще кто-то. Когда надо было выходить, я понял, что не вижу этого поля, где должны были бы, вроде, стоять зрители. Все, как стекло после автомобильной аварии - в паутину. Чувствую, что играть еще могу, а вот петь просто западло, потому что нет никаких сил на это. Играли бы мы какой-нибудь джаз потихоньку, а тут ведь рычать надо! Вот это была засада. Вечером мне рассказали, что теракт был. А мы ведь еще с ребенком приехали. Было не то что даже стыдно, а именно то слово, которое ты сказал - засада.
СП: А самое радостное событие?
Александр: Так ведь здорово каждый день!
Еще вчера в Питере шел снег. Здорово? Для кого как. Все, наверное, зависит от индивидуального восприятия жизни. Саша любит эту штуку под названием жизнь, и со смехом рассказывает, как Соня будила его вчера утром. Колени ноют - стало быть, перемена погоды. "Что, Соня, похолодало?" - "Папа, там снег!" А за окном и правда снег. Ну, нифига себе! И боль забывается. Здорово. Каждый день.
Сумка уже начинала оттягивать плечо, а путник вовсе не продвинулся к цели своего путешествия. Неожиданно за спиной кто-то тихонько хохотнул...
Купить
В этой студии нет никакого творческого беспорядка, столь часто присущего подобным помещениям. Провода аккуратно скручены и развешаны по стенам. Мебели - минимум. По стульям не лежат бесконечные пакеты, кассеты, диски... Вся атмосфера настолько подчинена делу, что в довольно просторном помещении чувствуешь себя стесненно, если не находишь определенного занятия. К Саше пришел какой-то знакомый, чтобы решить вопросы, касающиеся альбома. Выдалась минутка, чтобы задать вопрос Юрию Морозову.
Юрий всем своим видом показал, что он рад общению, но надо работать. Разумеется, никаких возражений. Жаль, что обоюдно не хватило времени для общения с автором книги "Подземный блюз". Чернецкий тем временем обговорил все вопросы со своим гостем и снова повернулся ко мне. Продолжив прерванную беседу, мы вышли в коридор к столику, где нас ждали сигареты. Диктофон тоже откровенно грустил.
СП: Так какой из них все же больше остальных нравится?